«Всадники, други, в поход собирайтесь…» Наступила минута бросить все родное, что так любил, для чего тратил силы: семью, жену, родителей, родных, духовных детей, церковь, школу, дом, библиотеку…», — такую запись оставил, отправляясь в путь на войну (Первую мировую) полковой священник. Жена, рыдая, протянула ему половинку домотканого полотна с вышивкой…
«Посмотрите на этот рушник! Вы видите, он разорван пополам, так делали, когда разлучались насильно, — рассказывает Галина Шелесная. – Края так и остались неровными. Порушенный союз, помните такое выражение? А вот висит рядом, видите шов? Это две половинки сшиты вновь. Значит, семья воссоединилась». Галина Георгиевна, приехавшая на семинар-встречу и открытие выставки «Рукодельное чудо» в Лабинск, начала свой рассказ о кубанских традициях. И в зале повисла такая тишина, что сосредоточенное внимание, кажется, висело в воздухе выставочного зала и стало осязаемо.
Все, кому посчастливилось услышать ее, были просто заворожены. Будто перелистнулись страницы книги времени и открылись там, где в свете керосиновой лампы или лучины вышивали казачки свое приданое, и под их руками распускались цветы, разливались реки, тянулась вверх виноградная лоза.
Сама же Галина Георгиевна – мастер декоративно-прикладного искусства, собиратель и хранитель кубанского рукоделия, эксперт музея «Особнякъ» в Краснодаре.
«Моим голосом говорят многие поколения бабушек. Они стоят за мной и передают потомкам свои заветы, истинные семейные ценности», — рассказывала Галина Георгиевна, демонстрируя черную кружевную накидку. — Лично я первый раз услышала, что черное кружево разрешалось носить только с появлением первого внука. Оно было дороже белого, потому что создание его требовало большей усидчивости и внимания от мастериц. Это сейчас электрические лампы, вспомогательные инструменты, схемы плетения, а тогда все вручную, на глаз».
Галина Георгиевна привезла в Лабинск лишь небольшую часть своей коллекции. Много предметов она буквально спасла: нашла на чердаках, выкупила за ненадобностью, отреставрировала и вдохнула в них новую жизнь. При этом, признается мастер, лишний раз она старается не стирать и не притрагиваться к изделиям утюгом. Все-таки многим вещам больше века, они намного старше всех нас.
В кубанских станицах девочки с 6-7 лет приучались к прядению и вышивке. По старинному обычаю, они собирались в будние осенние и зимние вечера «на сиделки» в какой-нибудь дом с хорошей репутацией, где занимались рукоделием. К 15 годам кубанская девушка должна была приготовить себе приданное: вышитые рушники (до 40 штук), скатерти, покрывала, одежду, несколько «сувоев» (кусков) полотна и подарки. На свадьбе невеста одаривала родственников жениха своими изделиями — это говорило о ее мастерстве и трудолюбии. А вот приданым для новорожденных занимались бабушки. Существовало поверье: будущая мама не должна брать эти заботы на себя. В коллекции Шелесной есть вышитый рушник из Васюринской, который использовали как пеленку. Крестильные рушники шились исключительно из белой ткани, символизируя чистую жизненную дорогу.
«А посмотрите на стебельки этих маков, — показывала на уголок чайной скатерти Галина Георгиевна. – Они же опушенные! Такую вышивку могли сделать только на Кубани. Потому что казачки знали, как растут эти цветы. А вот, виноградная лоза, вышитая в Сибири, никогда не будет с усиками. Поэтому кубанскую вышивку всегда можно отличить, она ближе к природе. Родовые чепчики, подушки для новорожденных с дорогим игольным кружевом, — каждая вещь как прикосновение к прекрасному».
На мой вопрос, как же передавались рисунки, ведь вся вышивка была наполнена особым смыслом, например, на рубахах располагалась по вороту, рукавах, подолу, т.е. в местах соприкосновения тела человека с внешним миром и играла роль оберега, Галина Георгиевна рассказала, что станичники ходили в гости, смотрели, как там у кумы и вышивали свое, пусть чуть другое, но тем и неповторимое изделие. Были и рисунки, которые передавали с рук на руки. В коллекции у мастера есть письмо, где солдат Первой мировой пишет, что переболел тифом, а с обратный стороны – вышивка, есть ресторанный счет, на котором тоже нарисовано рукодельное шитье.
Мастер признается, что рассказывать может часами, она уже получила приглашение вновь приехать в Лабинск и поведать о традиционных казачьих обрядах и как использовались в них рукодельные изделия. Ведь только на свадьбу готовили до полусотни рушников: на икону, родительское благословение; под хлеб, который держат родители на рушнике во время благословения молодых; для каравая; для связывания руки невесты с рукой жениха (символ соединения и неразлучности); особый рушник, который невеста приносит в дом жениха; для украшения «свадебного поезда» и другие. Разве не интересно узнать, что самым главным был венчальный рушник, который становился впоследствии родовым. Именно по этому рушнику, как по книге, знающие люди могли прочитать родословную невесты и жениха. На нем среди других деревьев, где попарно сидят птицы (символ пары), с ласточками, с голубями, с неизвестными науке зверями, похожими на оленей, но непременно под деревом, запрятано самое интересное и самое невзрачное на всем полотенце – дерево рода. Растет оно из горшка, первые ветви (под центральным родительским узлом) – дедушки и бабушки, жениха или невесты (зависит от стороны полотенца), ветки вниз – умерли, вверх – живы. Справа — родители матери, слева — родители отца. Каждому родному находилось место, настоящее письмо из прошлого в узелках и стежках.
Не менее интересны и работы, которые из Москвы передала в дар нашей землячке — талантливой художнице Марии Рыпаловой Татьяна Николаевна Вентцель. Всю жизнь она занималась реставрацией по тканям-гобеленам, вышивками ручными и машинными, реставрацией костюмов. Сейчас ее работы представлены на выставке, и каждая по-своему уникальна.
Фонд ЮНЕСКО приравнял рукоделие к всемирному культурному наследию. Это наша связь с прошлым, та самая историческая нить. И быть может, погрузившись в этот мир рукоделия, переданный нам предками, мы лучше узнаем себя.
