Молотобоец

Михаил Костин (в центре на фото, март 1945 г.) был человеком недюжинной силы и слыл богатырем средь сельчан. И сердцем широкий, как его широкая грудь. Никто не видел его в дурном настроении, улыбка никогда не гасла на его лице. И в то же время как все труженики, говорящие с металлом, имел крепкий внутренний стержень. Быть может именно это позволило моему деду Михаилу Костину стойко перенести все тяготы на войне. Он родился 26 ноября 1909 года в селе Сдобниково Фатежского района Курской области. До войны работал в горячем цеху на труболитейном заводе им. Кирова в г. Макеевка. На фронт его призвали в январе 1943 года. Организаторский талант Михаила Ивановича, его сноровку сразу заметили. Воевал в составе 113-го армейского запасного стрелкового полка в должности командира взвода. Сражался не щадя себя, был дважды ранен: в марте 1943 года и в августе 1944 года.


Находился в самом эпицентре Огненной Курской дуги. Видел, как горела земля и плавился металл. В мае 45-го старшего сержанта наградили орденом Красной Звезды.


«За время пребывания в 1-ом батальоне 113 АЗСП с 3 апреля 1945 года т. Костин показал себя дисциплинированным, работоспособным, трудолюбивым командиром. Работая командиром взвода, т. Костин подготовил десятки хорошо обученных бойцов для действующих частей армии, добился хороших результатов в боевой и политической подготовке взвода, не покладая рук, работает над повышением знаний бойцов и укреплением дисциплины взвода…». Вот небольшая характеристика из наградного листа. Он всегда всех заражал своим примером, своей самоотдачей. После войны, с 1949 года, вместе с семьей поселился в станице Нововеличковской Динского района. И, конечно, вернулся к любимому делу: работал молотобойцем в кузнице Новотитаровского плодосовхоза. Вместе с женой они воспитали сына и дочь. И до самого ухода из жизни, в 1976 году, он не уставал повторять — работать надо так, чтобы кости трещали и в руках все спорилось.

Ирина Новикова, заместитель директора МКУ «Архив МО Лабинский район».
Фото из семейного архива.

 

Кормилица

«Шёл 1943 год, — рассказывала прабабушка Маруся. — Зима выдалась снежной, ветреной, холодной, голодной и тревожной. Фашисты заняли наши хутора ещё 7 августа 1942 г. Полицаи бесчинствовали, отбирали у населения молоко, кур, яйца для гитлеровской армии. В январе собрали со всех хуторов коров и согнали в станицу Вознесенскую.

Весь день женщины плакали за своими бурёнками, а когда наступил вечер, пришло время доить, то во всех дворах еще сильнее слышались рыдания. Потом стали голосить. Кричали громко и причитали: «Да, где же ты, моя кормилица? Да, что же с тобою сделали супостаты, ироды? Да, чем же я накормлю своих деточек? Да, милая же ты, моя кормилица, да ты ж голодная, и холодно тебе, и вымечко твоё от молока распирает!». Это был крик души и бессилия.

В то время основной едой были молочко и кукурузные лепёшки. Ночами женщины ходили в поле и из-под снега доставали кочаны не убранной с осени кукурузы. Сушили её на тёплых печках, мололи на ручных рушках и пекли. А в каждой семье было по 5-6 детей. Куда уж тут не голосить! От горя рвалась душа наружу. Наутро полицаи погнали всех в поле убирать кукурузу. Растения стояли все в снегу, приходилось руками его разгребать и выламывать кочаны. Одеты станичники были плохо: на ногах, в основном, галоши, подвязанные верёвками, редко у кого были бурки или валенки, и латанные-перелатанные фуфайки.

И тут со стороны Вознесенской появился мужчина на коне и предупредил: «Ваших коров сейчас погонят в Лабинск на железнодорожную станцию». И скрылся из виду. Женщины поняли намек. Часть тружениц пошла в Вознесенскую, а остальные — на дорогу, наперерез. Добравшись, они стали кликать своих пеструх: «Зорька, Марта, Ждана!». Буренки узнали голоса своих хозяек и так рванули, что снесли ограду и, обогнав людей, первыми прибежали домой. Ни одна корова не пропала. Полицаи больше за скотиной не приходили. Сами драпали, потому что наша армия наступала им на пятки.
21 января в хату к моей прапрабабушке Уле зашёл красноармеец и сказал: «Ну, мать, радуйтесь: мы гоним фашистов!». От радости бабушка вытащила из печки кувшин топленого молока, и солдат со слезами на глазах выпил его до дна. «Спасибо, мать! Какое вкусное! Как я давно не пил такого!» — поблагодарил он.

Был ещё трогательный момент в этой истории. Когда прибежала домой корова Марта, её завели не в сарай, а в сени, то есть коридор, где немного теплее. Она была голодная, уставшая, замёрзшая. Её покрыли тёплой тканой палаткой. Из печи достали тёплой воды, помыли вымя, промассировали, положили сена. Потом бабушка Уля подоила, процедила по кувшинчикам молочко, налила детям по кружкам и положила по кукурузной лепёшке, а одну лепешку отложила в сторону.

— А это кому ты оставила? – поинтересовались дети.
— Марте, — ответила она. Дети сразу протянули свои лепёшки для кормилицы, хотя сами были голодные. У бабушки потекли слезы, потом заплакали все, но уже от счастья, что их буренка дома.
Я много раз слушал этот рассказ и представлял себе, сколько же горя выпало нашим бабушкам, прабабушкам, да и всем русским женщинам, перенесшим на своих плечах всю тяжесть Великой Отечественной войны. И я очень хочу, чтобы такое не повторилось никогда».

Александр Белоусов, хутор Соколихин.